Запретные мечты [Очарование золота] - Дженнифер Блейк

Финансовые потери впечатляли не меньше человеческих страданий. Пожар уничтожил более восьмидесяти процентов городских зданий, из которых лишь двадцать пять процентов оказалось застраховано. Но Криппл-Крику, судя по всему, не суждено было умереть. Вскоре на пепелище стали подниматься деревянные каркасы новых домов. Несколько построек уже находились в стадии, близкой к завершению. Они представляли собой внушительные кирпичные сооружения, с фасадами, выглядевшими куда солиднее хлипких деревянных фронтонов на зданиях, стоявших на их месте раньше. Мейерс-авеню тоже застраивалась новыми зданиями, более элегантными и богаче украшенными, чем прежние. По странной прихоти судьбы, «Старая усадьба» уцелела от огня и сейчас принимала посетителей как обычно. В общем, могло показаться, что пламя пожара оказалось для горожан чем-то вроде очистительного огня. Конечно, бедствие принесло с собой немало боли и потерь, многие лишились всего, чем владели, однако на месте грязного поселка золотоискателей поднимался город, обещавший стать богатым, процветающим, сделаться средоточием стабильности, обрести собственное очарование. В этом городе можно будет растить детей и наслаждаться жизнью до тех пор, пока не иссякнет золото.

А его здесь, судя по всему, хватит надолго; по приблизительным подсчетам геологов, здешние недра хранили в себе запас этого драгоценного металла на полтора миллиарда долларов. Те миллионы, которые уже успели извлечь из земли, составляли лишь сотую долю того, что здесь находилось.

Сирена поначалу решила, что они отправились на прогулку, чтобы посмотреть на опустошенный город и строительство новых зданий. Но после того как Вард прокатил ее по улицам из конца в конец Криппл-Крика, а потом свернул на дорогу, ведущую в шахтерский поселок Виктор, Сирена бросила на него удивленный взгляд. Но он, даже если и обратил на это внимание, не подал виду, не стал ей ничего объяснять.

Неважно, куда они сейчас едут. День для прогулки самый подходящий. Погода снова сделалась теплой, похолодание кончилось. Воздух казался чистым и свежим, холмы покрылись зеленью, у цветов и деревьев начинался новый жизненный цикл. Над головой пролетела сойка и, опустившись на камень, издала хриплый крик. Бурундук перебежал дорогу прямо перед коляской и уселся на задние лапки на обочине, поглядывая на них. Солнечные лучи нежно ласкали кожу лица Сирены; свежий ветер с континентального водораздела, казалось, гнал из головы воспоминания о мрачной зиме.

Мысли Сирены вернулись к картине, которую они только что видели в городе. Кроме «Старой усадьбы», от огня уцелело всего несколько зданий: новое депо Центральной железной дороги, больница, немного жилых домов в западной части города. Повезло также дому Консуэло и Дому Успокоения.

— Мне жаль «Эльдорадо», — проговорила Сирена.

— Можешь не сожалеть.

— Ты будешь его восстанавливать?

— Нет, — ответил он решительно, — с этим покончено.

— Я рада. — Пришел конец не только «Эльдорадо». Консуэло уехала. Натан, Лесси, Перли, старейшина Гриер — все они были теперь мертвы. Вместе с ними из ее жизни многое ушло в прошлое, как и из жизни Варда тоже. Что теперь ждет их обоих впереди?

— Тебе не приходило в голову вернуться в Натчез? — спросила Сирена.

— Раньше — часто. Теперь нет. Что-то в этих местах влечет меня к себе… горный воздух, прохлада. Не знаю, но на тебя это тоже со временем подействует. А ты сама как считаешь? У тебя ведь остались родственники в Луизиане, так?

— Нет, они мне больше не родственники. Они отказались от моих родителей и от меня тоже. Если два года назад они не хотели иметь с нами никаких дел, не думаю, что они захотят признать меня сейчас. Нет, в Луизиане мне делать нечего.

Некоторое время назад она поняла, что не сможет вернуться, да ей больше и не хотелось возвращаться. Но сейчас речь шла об одиночестве. Ей стало бы куда легче, если бы за прошедшие несколько дней Вард хотя бы намекнул, что их теперешние отношения останутся такими и в будущем. Однако она не находила этому никаких подтверждений. Он упорно избегал разговора на эту тему, точно так же, как не желал вспоминать об ужасной смерти Перли и старейшины, чьи обгорелые тела покоились на кладбище на горе Пиза. Сирена знала, что Вард даже послал Перли цветы на гроб. На похороны он прийти не смог, и на могиле, насколько она знала, тоже до сих пор не был.

Сирена не слишком волновалась из-за того, что Вард испытывал к покойной жалость и считал себя виновным в ее горестной судьбе. Ее беспокоило, что он мог точно так же смотреть и на отношения с ней.

Несколько минут они ехали молча. Наконец Сирена рассеянно проговорила:

— Если бы я знала, что мы так далеко поедем, я бы захватила с собой что-нибудь поесть.

— Осталось уже немного, — ответил он.

Сирена посмотрела на него из-под опущенных ресниц. Ей показалось, что Вард неожиданно побледнел и его лицо сделалось мрачным. Сирена уже собиралась спросить, куда он ее везет, но в последний момент передумала. Если его настроение соответствует виду того места, куда они направлялись, ей лучше подождать и увидеть все самой.

Они свернули с главной дороги на узкую колею, поднимавшуюся к гребню горы. Ближе к вершине колея наконец исчезла. Вард отпустил вожжи и вышел из экипажа.

— Дальше мы пойдем пешком, — сказал он, пристально посмотрев на Сирену светящимися зелеными глазами.

Он помог ей выбраться из коляски и привязал лошадей. Вард поддерживал спутницу под локоть, пока они поднимались по склону, тяжело дыша в разреженном воздухе.

Добравшись до самой верхней точки, они наконец остановились Невдалеке виднелась шахта «Анаконда», окружающие ее постройки и горняцкий поселок. Позади высились покатые склоны горы без единого деревца на них, а за ними — заснеженные цепи Сангре-де-Кристо.

Еще ближе, на пологом склоне, громоздились желтые, серые и оранжевые кучи породы, выброшенные из узкой щели в земле, словно грязь из норы суслика. Над ними возвышалось несколько покосившихся, иссеченных ветрами и дождем столбов. На одном из них виднелась прибитая широкая доска с полустершимся именем. Это был чей-то старательский участок, место, где кто-то работал не покладая рук в надежде обрести богатство, пока не растратил все силы, разбивая гранит, поблескивающий теперь на солнце вкраплениями кварца.

— Ты знаешь, что это? — спросил Вард, указав на сваленные горой камни.

— Это чей-то участок.

— Да, но как он называется?

Сирена подошла поближе к столбу с доской. Прищурившись, она с трудом разобрала надпись. Участок назывался Дрэгон-Хоул.

— Дрэгон-Хоул, — повторила она тихим голосом. Потом ее глаза неожиданно расширились. — Это?..